Федеральная палата юристов по запросу Конституционного Суда текла экспертную оценку норм УПК РФ, допускающих применение материалов адвокатского производства в качестве подтверждений обвинения по делу, в котором юрист, собравший эти материалы, не выступает защитником, сказали "Право.ru" в пресс-службе палаты.
Предлогом для запроса суда в ФПА стало заявление обитателя Кургана Василия Буркова прося проконтролировать на соотношение Конституции РФ норму ч. 4 ст. 49 УПК РФ, предполагающую допуск юриста к участию в уголовном деле в качестве защитника при представлении им удостоверения юриста и ордера.
В июне 2010 года в отношении Буркова было возбуждено дело по ч.1 ст. 201 УК РФ (Злоупотребление полномочиями). С августа 2010-го его интересы представлял юрист Виктор Доможиров. В сентябре 2011 года он принял на себя поручение о защите Буркова и много раз посещал его в СИЗО, представляя для допуска ордер и удостоверение юриста. Тогда же защитник по поручению заказчика собрал ряд документов, которые хранил у себя дома.
В последних числах Сентября дознаватель в рамках дела против Буркова осуществил обыск в офисе и по месту жительства Доможирова и изъял документы по данному делу, входящие в адвокатское производство. Потом Доможиров был притянут к суду как подельник Буркова. В феврале 2015 года приговором суда Курганского горсуда, сохранённым силу Курганским областным судом, оба они были признаны виноватыми по ст. 196 УК РФ (детальнее об этом смотрите в "Право.ru" тут).
В базу приговора суда в качестве подтверждений легли документы, изъятые у Доможирова. Аргументируя вывод о виновности Буркова, суд отметил, что Доможиров является его подельником и изъятые у него документы, относящиеся к противоправным сделкам, обосновывают причастность Буркова. Опровергая аргументы защиты о недопустимости применения материалов адвокатского производства в качестве обвинительных подтверждений, суды обоих инстанций сочли, что, потому, что юрист не предоставил дознавателю ордер и удостоверение, он не получил статус защитника по данному уголовному делу, а значит, материалы, собранные им по поручению Буркова для компании защиты, не входят в адвокатское производство.
Согласно точки зрения подателя заявления, опротестовываемая им норма УПК идёт вразрез Конституции РФ, потому, что обязывает обвиняемого согласовывать со дознавателем выбор защитника, даже в случае если оказываемая им юрпомощь не связана с участием в следственных деяниях и совещаниях суда. Таким образом спорная норма обязывает обвиняемого уведомлять лицо, в производстве которого находится дело, о деяниях, осуществляемых для своей защиты, в то время как аналогичная обязанность у стороны обвинения отсутствует.
Бурков думает, что, ч.4 ст.49 УПК идёт вразрез принципу равноправия сторон в уголовном процессе, и ограничивает пределы деяния адвокатской тайны, допуская применение материалов адвокатского производства в другом деле, в котором юрист, собравший материалы, не участвует в качестве защитника.
ФПА, рассмотрев заявление КС, пришла к выводу, что положения ч. 4 ст.49 УПК РФ в их истолковании в правоприменительной практике, дающем потребить в уголовно-процессуальном доказывании входящие в адвокатское производство материалы и документы, собранные юристом до его вступления в дело в качестве защитника, вправду не отвечают Конституции РФ.
"По значению ст. 48 Конституции РФ", – аргументирует свой вывод ФПА, – "адвокатская тайна распространяется на все документы, входящие в адвокатское производство (кроме орудий правонарушений и объектов, воспрещённых либо недостаточных к обороту), в случае, что они получены юристом легально при оказании юрпомощи доверителю. Вне зависимости от каких-то процессуального статуса юриста, в частности, до его вступления в дело в качестве защитника, эти документы не в состоянии употребляться в уголовно-процессуальном доказывании".